Профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук Григорий Юдин рассказал ОВД-Инфо о том, как изменились протестные настроения и почему люди готовы выходить на улицы, несмотря на угрозу стать фигурантами уголовного дела.
Почему люди участвуют в уличных акциях
Большинству людей, которые выходят на улицу, не так важна смена власти. Дело в том, куда двигается страна. Никуда. И это ни у кого не вызывает сомнений. Вся [политическая] повестка остается негативной, вот уже на протяжении как минимум семи лет нам нужно оборонять и защищать свою «крепость». Любой человек от этого устанет. В этих условиях [людям] непонятно, что будет дальше. Никаких позитивных идей [им] не предлагается. У людей возникает страх разрушения собственной среды обитания.
Когда у власти люди, не имеющие никакого представления о том, какой должна быть страна. Люди, которые могут только растрачивать ресурсы, которые есть у страны. У [общества] возникает страх, что это может привести к необратимым последствиям.
Возникает ощущение, что начнут происходить вещи, которые до сих пор считались недопустимыми — как в случае с [журналистом Иваном] Голуновым. Мы ведь знаем, что людям подкидывают наркотики и бросают их в тюрьму. Но когда это происходит с известным журналистом, становится стремно. Потому что очевидно, что если это произойдет сейчас (журналиста-расследователя приговорят к заключению по сфабрикованному делу — ОВД-Инфо), то это будет происходить и дальше. Границы [репрессий] будут раздвигаться. Из-за этого возникает желание установить границы и никого за них не пускать.
Про согласованные и несогласованные акции
[Из участников протестных акций] никто не верит в то, что есть акции согласованные и несогласованные. Акции делятся на два типа: где будут бить и где бить не будут. Это содержание легко считывается. И если люди готовы идти туда, где будут бить, — это перелом.
В Москве за последнее время мы увидели приличное, для таких рисков, количество людей, готовых выходить на акции, зная, что их будут бить и сажать в тюрьму. Это связано с тем, что потихоньку происходит политизация [общества].
Семь лет назад людей страшно удивляло, что государство бросает в тюрьму людей, которые ничего не сделали. [Изменилось] отношение к государству: государство так устроено — что оно будет сажать в тюрьму. Люди, которые выходят на улицу сегодня, — они в курсе, что они рискуют. Это другой уровень осознания ситуации. В результате это создает другой уровень сопротивления, потому что запугать таких людей непросто.
В Москве можно услышать: «Мы не боимся». Это негативная мотивация. Она самая сильная, но ее способность к мобилизации людей ограничена. Есть и позитивная мотивация, поэтому возникла вся эта история с Мосгордумой и построением политической силы. В это готовы вкладываться люди, которым важно, что будет со страной. И в последнее время таких людей становится больше. Это хорошо видно по молодым группам [активистов], по студентам. Увеличивается количество дискуссионных клубов, в которых поднимаются вопросы о том, как нужно дальше жить.
Про акции за честные выборы и их участников
В сегодняшней актуальной московской политике история с пропиской не имеет никакого значения (власти утверждали, что более половины участников акции 27 июля — иногородние — ОВД-Инфо). Люди которые живут в Москве годами, снимают тут жилье, сталкиваются с конкретными проблемами. Они хотят иметь своих политических представителей в Мосгордуме. Если жители Москвы по какой-то причине лишены права голоса, то они будут пытаться поддерживать [своих] кандидатов другими способами.
Выборы в Мосгордуму дискредитированы от начала до конца. Это довольно важная история, потому что легитимность власти в России держится на диффузном (расплывчатом — ОВД-Инфо) убеждении, что большинство поддерживает эту власть. Это не так, и так это никогда не было в случае с режимом Владимира Путина. Большинство никогда [его] не поддерживало, большинство обычно отмалчивалось. Но это нужно было сделать видимым — что никакой поддержки большинства нет.
Есть авторитарные меры, которые насильно проводят сверху. Сегодня это становится очевидным. Москвичи — это группа людей, которые привыкли себя считать наиболее свободными. Для них это важный опыт. Я думаю, что московская политика изменится [после летних протестов].
Появились новые группы людей с совершенно другой границей страха, с гораздо более трезвым пониманием ситуации, с серьезной способностью к самоорганизации и достаточно политизированные.