Активистка «Левого фронта» Галина Зубарева на пикете по проблемам медицины познакомилась с участниками «Бессрочного протеста». С ними ее задержали на джазовом фестивале у мэрии. Зубарева наблюдала, как «эшники» гоняются за «бессрочниками» и как это раздражает полицейских из ОВД «Тверской».
Недалеко от Трубной площади напротив Минздрава проводился согласованный пикет медиков в преддверии общегородского митинга 14 октября против безобразий в современном здравоохранении. Мне очень близка эта тема, так как в семье два инвалида — я и моя сестра, непосредственно и постоянно испытывающие на себе превратности медпомощи и условия работы медиков, поэтому поехала принять участие в пикете — нам нужны изменения в этой сфере. Туда пришли несколько активистов из «Бессрочного протеста», я их узнала по видео с акций.
После пикета не все разошлись, несколько человек из пикета медиков и ребят из «Бессрочного протеста» решили пойти к мэрии, к памятнику Юрию Долгорукому. Мы шли по вечерней Москве и разговаривали. На Тверской площади у мэрии проводился джазовый фестиваль «Золотая осень». Там было много отдыхающих, туристов, родителей с детьми, работали сувенирные лавки. Люди прогуливались, слушали музыку, танцевали, подпевали, играли с детьми.
Ребята с которыми мы пришли, были чуть старше 20, были еще молодые ребята, трудно сказать, сколько всего, потому что на площади было очень много народа. Мы, пришедшие с медпикета — старше 40.
У ребят было немного листовок, поэтому они решили походить и пообщаться с людьми, рассказывая о себе. Мы, взрослые, стояли и разговаривали между собой. Я говорю одной своей знакомой: «Посмотри, там люди какие-то странные. Не этих ли называют эшниками?» Они были в укороченных безликих куртках, из-под которых, казалось, торчат погоны. Знакомая говорит: «Да, что-то странно». Эти люди потом сыграли роковую роль.
Активисты «Бессрочки», чтобы себя обозначить, когда идут на акции, хлопают в ладоши. Я подошла к точке, где договорились встречаться и потом еще пойти гулять. Кто-то из ребят сел на асфальт и хлопал. Я стояла и тоже хлопала. Навстречу нам идут эти три человека в темных курточках. Один из них спрашивает: «А что это в ладоши хлопаете?» Я говорю: «Концерт, люди веселятся». Тут подъехал автозак, из него высыпали 7–10 человек и помчались на огромной скорости. Как они никого из отдыхающих не снесли, не знаю: выглядело это очень небезопасно. Прохожие застыли в остолбенении, кто-то начал снимать.
Одного парня, разговаривающего с сидящими на скамейке приятелями, схватили сзади, заломили руки и, ничего не говоря, потащили к автозаку: быстро, стремительно и дико. Поставили его руки на стенку автозака и принялись охлопывать. Мне, вообще, 56 лет. Мне было отвратительно, что так обращаются с детьми. Я подошла к ним и говорю: «Вы зачем мальчика так жестко задерживаете? Что вы ему предъявляете?» Я даже не заметила, со спины подошел человек, который спрашивал, почему я хлопала. Он сказал: «А эта — хлопала, тоже ее возьмите». Кто-то сзади заломал мне руки и тоже запихнул в автозак. К утру на руке, выше локтя, у меня образовался уже конкретный синяк — из-за того, как задерживали. Я зафиксировала синяк в травмпункте и подала заявление в ОВД.
Дальше начались круги ада. Как они нас катали в автозаке! Включив сирену, на бешеной скорости гоняли, нарушая все правила. Я вся в шишках от такой езды. Мы кричали полицейским, чтобы нас возили потише. Ребята в автозаке попались грамотные, знали свои права и уверенно общались с правоохранителями. Я кричала из окон автозака: «Люди, помогите!» Потому что это дикость: люди на улице ходят, улыбаются, а тебя незаконно задержали и везут неизвестно куда.
В автозаке одному парню стало плохо, он недавно долго лечился от гастрита, и на почве стресса, видимо, началось обострение, он просил помощи, но полицаи не реагировали, а гоняли по Москве. Я стала вызывать скорую сама, но невозможно было указать адрес, потому что не знали, где мы, только когда они стали у ОВД «Тверской», вызов скорой помощи зафиксировали, минут через 15–20. Парня с обострившимся желудком вызванная скорая впоследствии увезла в Склифосовского. (Дмитрий Батуро до сих пор находится там. Он рассказал ОВД-Инфо, что на УЗИ у него обнаружили гематому печени из-за того, что полицейский ударил его коленом. — ОВД-Инфо)
Еще в автозаке был такой эпизод: за нами на велосипеде мчался парень из бессрочников, чтобы узнать, куда нас привезут. На каком-то круге автозак притормозил у обочины. Когда велосипедист с машиной поравнялся, один из полицаев и водитель выскочили, как черти из табакерки, из машины, повалили его на асфальт и как попало потащили и закинули в автозак, а потом засунули и велосипед. Задержанный говорил, что у велосипеда раскурочились какие-то дорогие детали тысяч на восемь рублей.
В результате привезли нас в ОВД «Тверской». Наше задержание они объяснили тем, что «на нас была ориентировка». Но ее нам не покажут, потому что она какая-то секретная. От мэрии, где нас задержали, до ОВД «Тверского» можно было бы пешком дойти, но, насколько я понимаю, у эшников трения с ОВД: нигде политических задержанных не хотят принимать.
Эшникии и 2-й оперативный полк наловят людей, а потом распихивают по ОВД. А сотрудникам ОВД приходится составлять протоколы, рапорты, материалы дел. Размещать, кормить-поить задержанных. Меня опрашивали эти же трое, в курточках. Для них был освобожден кабинет. У меня из сумки плакат торчал, попросили его показать. Я показала, он был с пикета у Минздрава. Эшники посмотрели на плакат и сказали: «Ну, с этим-то мы согласны». Я спрашиваю: «Вы протокол-то будете составлять?» Они: «Нет, мы вас так отпускаем». Я: «Мне этого недостаточно. Вы незаконно меня задержали больше, чем на два часа». Меня проводили в дежурную часть, чтобы я там написала заявление.
Меня два оперативника привели в застекольную часть ОВД, куда просто так входить нельзя. Я слышала, как какой-то чин сказал оперативникам: «Там на улице еще человека три крикливых, идите и арестуйте их». Тут не выдержал уже дежурный: «Да, тут сейчас опять 50 человек окажутся?»
Меня тут же вывели из дежурной части, а я думала: что важнее, заявление написать или ребят предупредить? Я вышла на улицу, хотела спасти ребят от задержания. Я была предпоследней, нас бы и так отпустили. Я сказала ребятам, что их могут задержать, но они не стали уходить. У них такая тактика: они обнимаются, создают круг и кричат изнутри него. Кто кричит, непонятно. Они стали делать такие «бутончики роз» и кричать оттуда, по-моему, чтобы освободили политзаключенных.
Подъехал автозак. У ОВД «Тверской» узкое пространство, а там еще рядом театр, там спектакль закончился. Оттуда к ментам подошел какой-то, наверное, охранник, и сказал им: «Вы чо? Быстро заканчивайте свое дело! У меня сейчас пойдут мамочки с детьми, а у вас что творится?» Из ОВД выскочили менты, из автозака выскочили менты, они схватили сцепку и так шваркнули ее, что я подумала, части тела одних людей переместятся к другим. Повалили людей на асфальт, поволокли людей в автозак, было месилово. Я вцепилась в ближайшего полицейского, он был моего возраста. Говорю ему: «Ты что делаешь! Отпусти ребенка!» Куча из полицейских и сцепившихся активистов перемещалась туда-сюда, между автозаком и тротуаром. Полицейские кричали: «У нас оружие!» И лица такие, что видно, что готовы применить. Они запихнули в автозак человек десять. Девушек, юношей — никто не разбирался.
P. S. Задержанных позднее развезли по отделам полиции «Пресненский» и «Хамовники». 8 сентября Веронику Новоженову и Анастасию Клименко арестовали на десять суток. Остальных задержанных отпустили, составив протоколы о неповиновении законным требованиям сотрудников полиции (статья 19.3 КоАП) и об участии в несогласованном мероприятии, повлекшее помехи пешеходам и транспорту (часть 6.1 статьи 20.2 КоАП — ОВД-Инфо).
