В июле в Москве и Петербурге прошли акции против пакета законов, ограничивающих права трансгендерных людей. В обоих городах задержали 33 человека. 20 июля суд назначил 14 суток ареста трансгендерной активистке Полине Симоненко, пришедшей на эту акцию в Москве. Ее судили по статье о повторном нарушении правил участия в акции (ч. 8 ст. 20.2 КоАП). Симоненко недавно вышла из спецприемника и рассказала ОВД-Инфо о задержании, суде и аресте.
14 июля внесли в Госдуму законопроект по изменениям в семейный кодекс. Из него следует, что с большой вероятностью порушится существующая процедура изменения гендерного маркера в паспорте трансгендерных людей. Просто невозможно будет поменять паспорт, запретят менять свидетельство о рождении.
Меня это касается лично — я трансгендерная девушка. Сейчас я еще не меняла документы [и по паспорту я мужчина], но это касается и людей, поменявших документы, им все заменят обратно
На акции протеста у меня с собой был плакат «Хочу не бояться показывать паспорт». Каждый день у меня много ситуаций по работе, всяких неловких, небезопасных, связанных с тем, что приходится показывать паспорт. Ну и на почте постоянно сложно получить посылку, потому что тебе не верят, что это твой паспорт. И я вот часто получаю посылки типа «за брата».
К двум часам подошло какое-то количество людей к Госдуме, которые хотели пикетировать. Одна девушка развернула плакат и всех людей, которые были рядом, включая журналистов, схватили сотрудники полиции и увели в заранее подогнанный автозак. Я стояла просто со свернутым плакатом. Сам плакат мне развернуть не дали.
Нас, 15 человек, отвезли в ОВД по Тверскому району. Полицейские вели себя не очень хорошо. Отводили нас по очереди — как я поняла, не всех, какую-то часть людей — в кабинет к начальнику ОВД. Конкретно меня они обыскали без понятых и протокола: мою сумку и пакет, карманы. Угрожали найти у меня наркотики, оскорбляли, ударили в шею. К нам в отдел не допускали адвоката.
***
Суд состоялся только 20 июля. Меня незаконно удерживали больше двух суток. В суде мы подали ходатайство о том, что меня незаконно удерживают. Судья сказал, что я свободна и могу идти, куда хочу — я не под арестом. Мой защитник остался ознакамливаться с материалами дела, а я пошла, куда хотела.
В коридоре с двух сторон от дверей суда стояли по четыре сотрудника второго оперативного полка МВД — около восьми человек. Меня не пускали. У меня получилось пройти мимо них и дальше побежать к выходу по лестнице. Они меня догнали, повалили на пол и потащили к залу суда на третий этаж. Ударили в нос, на руках у меня остались гематомы, которые болели еще неделю. В какой-то момент к ним подошли судебные приставы и сказали, что я свободна, чтобы меня отпустили. Но меня продолжал удерживать второй оперативный полк. Одному человеку порвали пиджак, кому-то помяли телефон, потому что хотели проверить [что снимали]. Вместе с сотрудниками второго оперполка был и начальник Тверского ОВД. При этом второй оперполк никак не участвовал в суде, несмотря на то, что мы подавали ходатайство об их допросе.
Потом подошел главный судебный пристав и сказал — ведите ее в зал суда. Они меня насильно привели в зал суда и посадили на стул. Фактически я оставалась под арестом. Судья все это время был в комнате для совещаний, он этого всего не видел.
Меня осудили на 14 суток. Судья верит полицейским, которые в протоколах написали, что я участвовала в массовой акции. Что у нас было много плакатов, что мы там что-то кричали, [хотя это не соответствует действительности]. Судья им верит. Говорит, что все составлено по правилам и по закону и нет оснований не верить протоколам.
***
Отбывать наказание меня увезли в первый мужской спецприемник. Там я весь назначенный срок отсидела одна в четырехместной камере. Так решил начальник спецприемника. Когда меня привезли, ему постоянно звонили очень-очень много людей, они просили, чтобы меня поместили в одиночную камеру. Он только клал трубку — сразу следующий звонок. Видимо, он понял, что у меня большая поддержка, и решил прислушаться.
В самом спецприемнике не угрожали, вели себя хорошо и даже называли меня моим именем, Полина, и в женском гендерном маркере — с женскими окончаниями. Кроме некоторых сотрудников, которые обращались по паспорту. Но большинство [вели себя] нормально. Правда, они проявляли активный интерес к моей физиологии, как обычно, и к сексуальной жизни — к таким вещам. Это всегда происходит, очень им интересно.
В ОВД и в спецприемнике возникали проблемы с тем, кто меня должен досматривать. Они говорят, что меня должны досматривать по закону мужчины, а мужчины стесняются это делать. Поэтому то женщины, то мужчины. Они не могут всегда решить — такая заминка каждый раз.
Я на гормонотерапии. Но так как я не проходила комиссию на медицинское разрешение на гормоны, потому что она дорогая, то у меня нет медицинских документов, разрешающих принимать гормоны. Поэтому, по идее, в таких местах мне ее не должны разрешить принимать, потому что я не могу это документально подтвердить. Поэтому дальше уже зависит от врача в спецприемнике.
Вообще я на инъекциях — она мне их не разрешила, но разрешила заменить их таблетками. Это так себе вариант, потому что когда меняешь что-то — нужно делать анализы. Делать инъекции она мне не разрешила, но я не прервала гормонотерапию. Это плохой такой вариант, но это хоть какой-то вариант.
