«Формирование идеологии, оправдывающей войну»: зачем Путину квирфобия

Случаев, связанных со статьей о «пропаганде» (ст. 6.21 КоАП), за этот год — 81: 47 из них — в отношении объединений и СМИ, остальные — в отношении физических лиц. Впрочем, не все кейсы закончились обвинительными вердиктами и штрафами — некоторые остановились на стадии доноса.

Но по сравнению с прошлыми годами количество административных дел по статье о «пропаганде» выросло значительно. Никто из экспертов не знает точное число, но по мнению руководительницы программы правовой помощи фонда «Сфера» Кати Диковской, правозащитникам известно о большинстве таких дел: «Штрафы огромны. У человека, живущего в небольшом городе, как правило, нет 100-200 тысяч рублей, чтобы их оплатить».

Часть людей предпочитает «заплатить и забыть», не оспаривая свои штрафы, — у «Сферы» было несколько таких случаев. Правозащитница вспоминает недавний кейс, когда девушке из маленького города на севере назначили штраф 200 тысяч рублей. Таких денег у нее не было. «И самое сложное во всем этом процессе для человека было то, что сотрудники правоохранительных органов приходили к ней на работу, вызывали [в отдел]. То есть все было на виду у коллег и соседей». Из-за давления силовиков у девушки случился психологический кризис. Узнав об этом, в «Сфере» решили не обжаловать штраф, а помочь его оплатить. «Это пример, что происходит с обычным человеком в маленьком городе, когда он сталкивается один на один с системой. Она может очень сильно навредить».

В консультационную службу «Сферы» за 2023 год обратился 271 человек. С большим отрывом лидирует Москва, на втором месте — Петербург; в рейтинге также есть две другие страны — Грузия и Казахстан, откуда были обращения от российских эмигрантов. Просят помощи преимущественно люди в возрасте с 18 до 27 лет.

Катя Диковская обращает внимание, что с ужесточением статьи о пропаганде полицейские стали лучше готовить подобные дела для судов — так, теперь для них заказывают экспертизы: «Штрафы стали гораздо больше, и дела о пропаганде обросли такой важностью».

Новой практикой преследования со стороны властей стало то, что Минюст нередко обосновывает «пропагандой ЛГБТ-отношений» включение в реестр «иностранных агентов» физлиц и организаций: так было с писательницей Линор Горалик, певицей Монеточкой, блогеркой Сашей Казанцевой и другими.

В марте в реестр «иностранных агентов» внесли общественное объединение «Альянс гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие», объяснив, что движение «пропагандировало» ЛГБТК-отношения, а это «противоречит государственной политике духовно-нравственных ценностей». В качестве участников Альянса указали Наталью Цымбалову (Хая Двора Шарон) и Сергея Кондрашова. А затем на двух других людей — одного из Воронежа, другого из Петербурга — составили протоколы из-за одной и той же публикации без плашки «иноагента» в телеграм-канале Альянса (ч. 5 ст. 19.34 КоАП).

«Роскомнадзор даже не стал разбираться, что два человека в разных городах не могут разместить один пост», — рассказывает Ксения Михайлова. Одного из привлеченных, медиа-координатора Альянса Алексея Назарова, воронежский суд в итоге оштрафовал на 10 тысяч рублей, он будет обжаловать решение.

«Люди с гомофобными взглядами сейчас чувствуют себя вольготно»

Еще одной новой практикой применения гомофобного закона стали дела о пропаганде в анкетах на сайтах знакомств, которые размещают трансгендерные секс-работницы (преимущественно мигрантки). «Некоторые правозащитники предполагают, что для полицейских это способ собрать „галочки“ и по статье о пропаганде, и за несоблюдение миграционных правил», — говорит координаторка «Выхода».

Так, в январе–феврале 2023 года, то есть сразу после вступления в силу запрета «ЛГБТ-пропаганды» среди россиян всех возрастов, «Медиазона» нашла на сайтах московских судов семь таких протоколов. В апреле СМИ сообщили о четырех случаях в Краснодаре, причем одну из трансгендерных секс-работниц депортировали. До этого суд на Камчатке признал виновным в «навязывании» «ЛГБТК-пропаганды» гражданина Германии Александра Рота. Поводом стало предложение Рота местному жителю вступить с ним в интимную связь в его номере отеля. Роту назначили штраф в размере 150 тысяч рублей и постановили выдворить его из страны.

В статистику не попадают кейсы, когда людей де-юре привлекали не за пропаганду, а по другим статьям — так, например, было с активисткой Александрой Синько. 15 июня она вышла в одиночный пикет против закона о запрете трансгендерного перехода. На плакате, с которым Синько встала у Гостиного двора в Петербурге, было написано «Save the rate to be myself» («Сохраните право быть собой», орфография авторская).

В тот же день активистку задержали, составив протокол о «пропаганде нетрадиционных отношений». Однако суд переквалифицировал статью на «ковидную» (п. 2 ст. 8.6.1 петербургского закона «Об административных правонарушениях») — ее широко используют, чтобы пресекать публичные мероприятия. В итоге Синько назначили штраф 4 тысячи рублей.

Руководитель и основатель Центра Т, помогающего трансгендерным и небинарным людям, Ян Дворкин говорит, что летом, когда в России запрещали «смену пола», организация пережила «бум обращений»: «Мы работали в экстренном режиме».

Этот закон уже негативно сказался на россиянах, отмечает Дворкин, — например, растет количество людей, внешность которых не совпадает с паспортными данными: «Они на гормональной терапии, но документы поменять не могут. Поэтому стараются не пользоваться документами и таким образом не устраиваются на легальную работу, не могут учиться в вузе, боятся летать на самолете и так далее. Они по многим параметрам исключены из общества». Из-за отсутствия работы и, чаще всего, поддержки родных растет риск бездомности для трансгендерных людей, в том числе скрытой (когда человек живет на временных «вписках»).

Кроме того, некоторые люди, паникуя в связи со скорым принятием трансфобного закона, поменяли документы, а теперь хотели бы вернуть прежний гендерный маркер в свои документы — но не могут: «Они разговаривают с юристами, пробуют с этим что-то сделать, но пока нет ни одного успешного кейса».

Еще одно негативное следствие — трансгендерным людям стало гораздо сложнее получать гормональную терапию (закон не запрещает применение конкретных лекарств, но запрещает их назначение для «смены пола»).

«Колоссально вырос процент людей на самоназначенной гормональной терапии. Они покупают препараты подпольно, рискуя и здоровьем, и уголовными сроками. Мы много лет работали на то, чтобы люди безопасно получали гормональную терапию, обучали врачей, договаривались о снижении стоимости. И в один день многолетний труд был аннулирован», — говорит руководитель Центра Т. Из-за этого все больше людей погружается в тяжелую депрессию: «Просто все выглядит очень беспросветно».

С появлением новости о признании «движения ЛГБТ» экстремистским в Центр Т снова, как и летом, стали поступать сотни обращений: «Обращаются люди в уязвимом психологическом положении, которые не выдерживают груза тревоги на фоне новостей. Также люди, которые хотят эмигрировать из-за высоких рисков. И люди, которые попадают в насильственные ситуации: теперь окружающие считают, что закон на их стороне, и они могут применять насильственные меры более открыто».

Центр исследований национализма и ксенофобии «Сова» недавно сообщал о 18 случаях насилия по отношению к ЛГБТК+ в России в 2023 году — это в три раза больше, чем в 2022-м. Рост прямо связан с государственной политикой, считает координаторка «Выхода»: «Люди с гомофобными взглядами сейчас чувствуют себя вольготно. И прогноз тут негативный: люди возвращаются с войны, это тоже источник опасности для ЛГБТ».

На днях Ян Дворкин получил результаты опроса, проведенного в сообществе Центра Т (ОВД-Инфо изучил исследование). Анкеты заполнили 1161 человек, в основном, находящихся в России. Чаще всего трансгендерные люди сталкиваются с эмоциями тревоги (60%), печали (47%) и страха (39%). Счастье ежедневно испытывают 22% респондентов.

Абсолютное большинство опрошенных (95%) испытывают гендерную дисфорию. Около 80% респондентов ответили, что у них есть суицидальные мысли: среди них у 16% такие мысли появляются каждый день, у 23% — около раза в неделю. Порядка 53% опрошенных трансгендерных персон на данный момент составляют план окончания жизни: среди них 7% каждый день, 9% около раза в неделю.

Почему за ЛГБТК+ взялись именно сейчас и что это значит

Несмотря на значительный рост административных дел о пропаганде в 2023 году, в масштабах страны число все равно получается небольшое. Правозащитники считают, что цель репрессивных мер — не оштрафовать каждого и не посадить всех, а запугать. «Тут та же ситуация, что и с преследованием ФБК. Не всех, кто работал в штабах Навального, кто донатил ФБК, посадили. Но были десятки дел, и это испугало миллионы людей», — говорит Ксения Михайлова. А правозащитник Игорь Кочетков сравнивает признание экстремистским несуществующего «движения ЛГБТ» с законом о дискредитации армии: «Никто не знает, что такое дискредитация, поэтому обвинить в ней можно кого угодно. С „движением ЛГБТ“ та же история».

Кочетков считает, что процесс ликвидации легальных ЛГБТК+ инициатив начался в 2021 году с массового включения таких проектов в иноагенты. Тогда в реестр Минюста попали дальневосточное движение «Маяк», которое помогает квир-людям, пострадавшим от насилия; инициативная группа «Реверс»; комьюнити-центр «Действие»; «Российская ЛГБТ-сеть». Игорь Кочетков, основавший последнюю организацию, стал «иноагентом» через несколько дней после нее и вскоре уехал из России. По данным «Выхода» (который тоже включили в реестр в 2021-м) на сентябрь, сейчас «иноагентами» числятся минимум 30 организаций, незарегистрированных объединений и физлиц, которые имеют отношение к квир-активизму.

Примечательно, что еще в 2019 году опросы «Левада-Центра» фиксировали нормализацию отношения россиян к ЛГБТК+. Так, на вопрос, «должны ли ЛГБТ пользоваться такими же правами, как и граждане традиционной сексуальной ориентации», 47% ответили «да», а 43% — «нет». Социологи отмечали, что это был «самый высокий показатель поддержки за последние 14 лет исследований». Замдиректора «Левада-Центра» Денис Волков связывал это «со снижением эффекта от кампании вокруг принятого в России в 2013 году закона о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних».

«А еще в 2020-м [несмотря на поправки в Конституцию, в частности, о браке как союзе мужчины и женщины] Путин достаточно мягко и умиротворенно высказывался по поводу ЛГБТ», — вспоминает Игорь Кочетков. Так, выступая в эфире телеканала «Россия 24», Путин заявил: «Не было, нет и не будет ничего, что связано с ограничением прав по расовому признаку, по сексуальной ориентации, по национальности, по религиозным признакам». Он добавил, что Россия выступает только против «навязывания» ценностей детям: «Пускай человек вырастет, станет совершеннолетним и сам определит свою судьбу».

Игорь Кочетков называет репрессии в отношении ЛГБТК+ «показателем перехода от авторитарного режима к тоталитарному»: «Все государственные ведомства, в том числе Минюст, стараются продемонстрировать, что они поддерживают и одобряют новую официальную идеологию русского мира и традиционных ценностей. Поэтому появляются такие иски».

17 ноября — в день, когда стало известно об иске Минюста с требованием объявить «экстремистской организацией» «международное общественное движение ЛГБТ» — Кочетков подал в Верховный суд РФ заявление о вступлении в дело в качестве заинтересованного лица. Суд предсказуемо отказал — и, к удивлению правозащитника, прислал соответствующее определение. В нем отказ мотивирован тем, что «права и обязанности [Игоря Кочеткова] и права и обязанности административного ответчика не взаимосвязаны». Кто именно выступает административным ответчиком по иску Минюста — неизвестно.

Тогда Кочетков, журналист Ренат Давлетгильдеев, директорка Московского комьюнити-центра для ЛГБТК+ инициатив Ольга Баранова, правозащитница и активистка Эвелина Чайка и активист Ярослав Распутин учредили «Международное общественное движение ЛГБТ». Об этом стало известно 29 ноября. «Мы решили, что если создать движение, которое будет дословно называется так же, как это значится в заявлении Минюста, у суда будет меньше оснований для отказа на нашу просьбу об участии в процессе в качестве заинтересованной стороны. Если нам не позволят войти в дело, мы создадим информационный шум и не позволим происходящему остаться незамеченным», — рассказал Давлетгильдеев изданию «7×7».

Одновременно российские правозащитные организации, в том числе ОВД-Инфо, обратились в Верховный суд с просьбой отклонить иск Минюста в связи с его антиправовым характером. «<…> „традиции“ в их понимании государством ставятся выше, чем права и свободы человека, и противопоставляются таким конституционным ценностям как уважение человеческого достоинства, запрет дискриминации или обеспечение государством защиты прав и свобод, что не только грубо нарушает Конституцию РФ, но и представляет собой фактическое установление государством определенной идеологии», — указано в заявлении.

Новый виток репрессивных инициатив совпал с началом полномасштабного вторжения в Украину, отмечает координаторка мониторинга и международной адвокации в «Выходе»: «Война началась в феврале, а уже в мае пошли разговоры об ужесточении закона о пропаганде». «Гомофобные предрассудки и традиционные ценности сегодня в России используются для формирования идеологии, оправдывающей войну», — подчеркивает Игорь Кочетков, называя ЛГБТК+ «внутренним аватаром внешнего врага» — условного Запада.

И поскольку Россия проигрывает Западу в качестве жизни и отношении к фундаментальным правам человека, именно ЛГБТК+ стали удобным жупелом — показателем, что «в России все же лучше», считает Ксения Михайлова: «Им нужно еще больше демонстрировать, что Россия воюет не против Украины, а против всего Запада, и нужно объяснять, зачем они воюют».

«Они же говорят, что это [ЛГБТК+] Запад нам насаждает, а Запад — враг. У них вот такая логическая цепочка, в которой все, что от Запада, — то от лукавого», — развивает эту мысль Катя Диковская.

Она считает, что резкое ужесточение политики, направленной против ЛГБТК+, может быть связано, в том числе, с будущими выборами. Об этом же говорит Ян Дворкин из Центра Т: «Объявить социально уязвимую группу врагами и сплотиться ради ее уничтожения не стоит практически никаких ресурсов. Зато позволяет неудовлетворенность и злость людей направить не на власти, которые привели страну к нынешнему положению, а на каких-то козлов отпущения».

Но Игорь Кочетков уверен, что выборы ни при чем: «Это любимая версия у многих. Я думаю, что, скорее, президентские выборы связаны с тенденцией, а не наоборот. Не надо путать фон и фигуру. Понятно, что выборы пройдут на фоне утверждения новой официальной, обязательной идеологии традиционных ценностей. Но эта идеология усиливается не потому, что впереди президентские выборы, они все равно бы состоялись. Важно, что после выборов эта волна не остановится. Не надо надеяться, что они проведут выборы и забудут. Нет».

Что будет после признания «движения ЛГБТ» экстремистским

Страх — главное следствие тотального запрета ЛГБТК+ инициатив. «Это повлечет за собой взрыв психических расстройств, суицидов и еще более массовый отъезд людей из страны», — уверенно прогнозирует Ксения Михайлова. Она все же считает, что сломать естественное течение жизни у власти не получится: «Государство вырастит новое поколение еще более устойчивых людей. Ведь они никуда не денутся: они продолжат рождаться, развиваться и быть гомосексуальными».

Внутри России ЛГБТК+ организации и активисты не исчезнут полностью, а станут «нелегалами». «Все не уедут, просто не смогут уехать», — считает Игорь Кочетков.

Координаторка «Выхода» прогнозирует, что от преследований пострадают скорее организации, а не обычные люди. По ее мнению, будут случайные жертвы: «Я бы тут провела параллель с делом Саши Скочиленко. По всей стране сотни, если не тысячи, людей раскладывали антивоенные ценники, клеили антивоенные стикеры. Но есть одно очень громкое дело с чересчур жестоким наказанием. То же самое может быть и тут».

Неизбежна не только цензура, но и тотальная самоцензура. «У [„Выхода“] было несколько опросов про то, как новый закон о пропаганде повлиял на повседневность людей. Они отмечали, что перестали постить и репостить, комментировать, лайкать и оставлять комментарии. Люди боятся, что их оштрафуют или посадят. Многие перестали ходить в клубы, им кажется, что это опасно. Такого будет еще больше».

«У людей очень сильная паника, они начинают уничтожать свои сети, разрывать связи. Совершать резкие, необдуманные действия, потому что им очень страшно», — подтверждает Ян Дворкин.

Накануне Федерация ЛГБТ-спорта России, не дожидаясь решения Верховного суда, сообщила о приостановке деятельности. «Мы не готовы подвергать своих участников многочисленным рискам со стороны государства», — заявили в организации.

Координаторка «Выхода» вспоминает, что, отчитываясь перед ООН 13 ноября, замглавы Минюста Андрей Логинов заявил об отсутствии в России дискриминации ЛГБТК+: «Права ЛГБТ-граждан в России защищены соответствующими законодательными актами». «И через несколько дней — новость о признании „движения ЛГБТ“ экстремистским. Мне кажется, теперь им будет сложнее маневрировать. Впрочем, зная изворотливость наших дипломатов, могу себе представить, что они придумают».

Но в целом никто сегодня не сможет уверенно спрогнозировать будущее, подытоживает Игорь Кочетков: «У абсурда не может быть рационального прогноза. Понимаете?»

Транслюдям будет, вероятно, тяжелее всех: возможность получить адекватную медпомощь «сведется к нулю», а социальная изоляция усилится: «Я практически никого не встречаю, кто хотел бы остаться в России. Все мечтают уехать и ради выполнения этой задачи живут», — говорит Ян Дворкин. Сам он вместе с мужем покинул Россию сразу после новости об иске Минюста.

Галя Сова