Психиатрическая больница № 1 в Челябинске, из которой недавно вышел Алексей Морошкин, и в советское время использовалась как место содержания политических оппонентов власти. Историк Алексей Макаров специально для ОВД-Инфо подготовил к публикации письма Низаметдина Ахметова, попавшего в эту больницу в 1987 году.
Герой этой публикации — человек нелегкой судьбы.
Низаметдин Ахметов родился в 1949 году, поэт-самоучка. В 20 лет, уже находясь в лагере, он был осужден за «антисоветскую агитацию» (антикоммунистические листовки) на максимальный срок — 7 лет лагерей и 5 лет ссылки. В 1972 он вновь был осужден в лагере за распространение листовок. Срок Ахметов отбывал в мордовских политических лагерях и Владимирской тюрьме.
Судя по его описанию, лагеря ничуть не изменились со времен ГУЛАГа: например, в 1978 году он, подобно узникам Соловков, отправляет письма на Запад с экспортной древесиной.
В 1982 году его вновь судят — за письмо к Мадридскому совещанию по проверке выполнения Хельсинкских соглашений. На этот раз его признают невменяемым и отправляют на принудительное лечение — в Алма-Атинскую специальную психиатрическую больницу, где он пробыл 5 лет. 12 февраля 1987 года Ахметова переводят в 10-е отделение Челябинской областной психиатрической больницы № 1[1] (там же находился Алексей Морошкин).
Из воспоминаний Ахметова[2]:
Мы опять на улице Свободы, теперь нам нужно искать психбольницу, где меня уже ждут: набраны шприцы, разложены таблетки, у санитаров засучены рукава. Меня с первой минуты начнут колоть семью различными препаратами, пять из которых — сильные нейролептики и один — сульфазин. С первой минуты я буду получать столько таблеток, что их трудно все вместе удержать на ладони. С первой минуты санитары получат указание обращаться со мной особо строго, и при первой же пьянке они изобьют меня так, как никто и никогда еще не бил меня. Все это впереди, а сейчас мы стоим на улице Свободы и расспрашиваем старушку, как нам добраться до психбольницы. — А идите вы, милые, прямо и дойдете. В конце улицы Свободы, касатики, в конце улицы Свободы.
Из больницы Ахметов сумел передать два письма, описывающие быт и нравы этого места. Оба письма публиковались 30 лет назад в эмигрантской газете «Русская мысль», тем не менее публикатору кажется, что они будут любопытны для читателя. Письма публикуются по рукописному оригиналу и машинописной копии, которые хранятся в архиве Международного Мемориала (Ф.103. Оп.1. Папка «Ахметов Н.»). Исправления при публикации не оговариваются.
Ахметов был освобожден из больницы 4 июня 1987 года, но его приключения не закончились. Через полтора месяца он уезжает в ФРГ, но через 3 года возвращается на родину (советский паспорт он уже успел потерять), против него возбуждают дело о незаконном пересечении границы, но в 1991 закрывают. В настоящее время Ахметов живет в Челябинске.
Письмо от 1 марта 1987 года с припиской неизвестного лица
Радость моя оказалась преждевременной. Я попал под жестокое лечение — сульфазин, тизерцин, седуксен, клозапин, ПМКМ[3]. Черт знает, что еще предстоит. Я теряю способность мыслить, а если назначат галоперидол, мажептил, тресидил — а это все на очереди — у меня будут бежать слюни, как у коровы, и я буду несчастнее любого животного.
Может, это все месть? Еще в приемном покое меня встретила комиссия в составе прокурора города, местного кагебешника, какого-то профессора и нач. моего отделения. Они потребовали, чтобы я дал подписку о том, что не желаю уехать на Запад.
Помогите, как можете.
1 марта 1987. Низаметдин
На обороте чернилами (а эта записка написана плохим карандашом) написано:
Это письмо передали мне через окно больницы. Он очень просил переслать вам.
Ахметов находится в полной изоляции в Челябинской обл. псих. б-це с 12 февраля 1987 г. Кроме этой тайно пересланной записки других известий от него не было[4].
Письмо от 13 марта 1987 года
В ночь с 6 на 7 марта без всякой причины и повода я был избит 5 пьяными санитарами. У меня обезображен левый глаз, рассечено правое надбровье, травмы головы, груди и печени. Я, может, выживу, должен выжить, но понес невыносимые последствия для здоровья. Кроме меня были избиты еще несколько десятков больных. Главное, эти подонки были знакомы с моей историей болезни, т. е. врачебной тайной. Начали они меня бить в палате, потом в трусах потащили в умывальник, били в коридоре, били в туалете. Они требовали с меня «два куска» в валюте, а у меня мать получает 70 руб. в сов. рублях. Я был в недоумении сам, откуда у меня валюта? В настоящее время я нищий, живу за счет сестры и матери, изредка приезжает брат. Били они меня не менее 1.5 часов, я теперь еле-еле хожу. Оклемаюсь ли, не знаю. Их всех выгнали с работы, завели уголовное дело, но никто из них не арестован. Помогите мне, может, удастся перевести меня в Москву, а то еще один эксцесс, и я не ручаюсь за свою жизнь.
Большой привет Вл. Гершуни[5] [6].
[1] В своем нынешнем виде больница была открыта в 1967 году, а отделение для принудительного лечения появилось в 1985 году. Находится по адресу — Челябинск, ул. Кузнецова, д. 2а. С улицей Свободы эта улица не пересекается.
[2] Ахметов Н. Улица Свободы // Юность. 1990. № 3. С. 59.
[3] Лекарство не удалось установить.
[4] Опубликовано в газете «Русская мысль». 1987. 20 марта.
[5] Диссидент Владимир Гершуни сидел вместе с Ахметовым в Алма-Атинской специальной психиатрической больнице.
[6] Опубликовано в газете «Русская мысль». 1987. 10 апреля.