Седьмого октября — в день рождения Владимира Путина — акционисты из группы Pussy Riot вывесили радужные флаги на здания ФСБ, Верховного суда и Администрации президента. В течение следующей недели полиция задерживала участников акции. Артистка Диана Буркот рассказала ОВД-Инфо о том, как ее преследовали и выманили в отдел полиции через личные сообщения в инстаграме.
Предупреждение о конфликте интересов: монолог с Дианой Буркот записала ее подруга, участница ОВД-Инфо Ксения Сонная.
Ребята планировали акцию довольно долго, а меня позвали в последний момент. Я без сомнений согласилась, это близкая мне тема. У меня много друзей и знакомых в окружении, общаясь с которыми я понимаю, что ЛГБТК людям не очень просто живется. В прошлом году я делала свою акцию про ЛГБТК персон.
Эту акцию [в день рождения Путина] мы сделали, чтобы обратить внимание на гомофобные законы и действия со стороны правительства.
Если бы оно не вмешивалось и не пыталось как-то негативно настроить общество, то всем было бы проще жить. Становится хуже и хуже, и это неправильно — молчать, все идет к тому, что опять появится какая-то статья за мужеложество, а это вообще какой-то каменный век.
Акцию решили сделать открыто, потому что в акции участвовали ребята, которые являются ЛГБТК персонами, и для них это был своего рода каминг-аут. У всех были свои веские причины действовать открыто и отвечать за свои слова, это было такое политическое заявление.
В тот же день, что была акция, начались задержания. Сначала задержали Нику [Никульшину], потом почти сразу пришли к Саше Софееву. Его у двери поджидали, кажется, около полутора суток. И полиции дверь открыл не Саша, а хозяина квартиры заставили под угрозами и давлением. Каждый день были новые и новые задержания. Всех, кого отметили в публикации [об акции в инстаграме], задержали, так что преследование остановилось, теперь остались только суды.
В среду, как только начались сообщения о задержаниях, я ушла из дома. Я точно знаю, что на второй и третий день после акции ко мне приходили — дома был мой друг. Пять дней меня не было дома. В субботу я все же решила сходить на занятие contemporary dance, потому что думала, что туда точно не придут. Это был вынос мозга — я иду, вижу человека в форме, и мне становится не по себе. На занятиях я поймала себя на том, что я все время смотрю на двери и мне мерещатся там люди в форме. Было некомфортно, потому что тебя преследуют и могут задержать когда угодно и где угодно. Я устала, заболела и мне надоело это, и, в общем, в воскресенье ночью я вернулась домой.
Мария Алехина и Диана Буркот перед акцией / Фото: Люся Штейн
Как только я вернулась, пришли полицейские. Я не выходила за дверь, по административному правонарушению они не могут дверь выломать или получить бумажку, чтобы выломать дверь. Единственное, что они могли делать, это ждать. Я сама не видела, но соседка заметила [на прогулке с псом] две машины, в одной, как микроавтобус, было четыре человека в форме, а рядом была «гражданская» машина, там тоже сидели люди. То есть они меня долго пасли. В первый раз стучали агрессивно, было жутковато. Потом меня уже отпустило, я не могу 24/7 париться, и я уже в подушку хихикала.
В четверг пришел оперуполномоченный, тактично стучал, не ломился, и долго и супервежливо просил меня выйти. Потом он написал мне в инстаграм. Обычно я не отвечаю на такие сообщения, но тут я вижу, что пишут «Диана Юрьевна». А он под дверью обращался ко мне на «вы» и тоже «Диана Юрьевна». Мне сразу стало понятно, что это оперуполномоченный. Стало любопытно и забавно, и я решила ответить. И вот это, как мне кажется, была ошибка.
Его цель была выйти на контакт, потому что потом можно кучу всего наговорить, убедить человека, успокоить, сказать «да все будет нормально». Это сработало, потому что когда ты скрываешься и вымотан, то находишься в уязвимом положении. Он начал меня успокаивать, мол, что мне нечего переживать, что это не займет больше трех часов, что меня никто не обидит, пусть адвокат приедет. Стал говорить, что меня в любом случае поймают и это просто вопрос времени, и я подумала: «Окей, может, стоит выйти», потому что я хотела вернуться в обычный ритм жизни.
Я думаю, что если бы он написал не в инстаграм, я бы не среагировала. Не обманул, спасибо за это. Я вышла из подъезда, мне сказали: «Здравствуйте, садитесь в машину». Довезли до отделения [полиции «Мещанский»], туда подъехал адвокат.
Бумажки быстро составили, все подписали и отпустили. У меня все было нежно, меня не винтили грубо, как Машу Алехину или Нику [Никульшину]. Я знаю, что Тиме [Бесцвету] очень досталось, его в отделении обзывали, говорили «Да ты пидор». Ребята делают акцию, чтобы бороться с гомофобией, и с ней сталкиваются в очередной раз. Они, на мой взгляд, сильные и смелые ребята, вели себя достойно. Со мной было все уважительно и вежливо. Но это неправильная логика, потому что за радужные флаги не должны сажать, не должны преследовать. И говорить «Спасибо, что вы были такими вежливыми» — это сюрреалистично и странно. У нас такая культура ментовская, что если тебя не побили, то ты уже рад. Это дичь.
Я не буду на суде отрицать, что участвовала, но не буду признавать вину. Статью [ч. 5 ст. 20.2 КоАП] за уши притянули. Насколько я понимаю, к такому действию вообще ни одна статья не подходит. Меня незаконно задержали, и я ничего не нарушала. Дождемся суда, потом решения, потом будем обжаловать. Надо идти до конца, потому что это важные инциденты, когда даже в протоколе записывают требования группы, слова ЛГБТК. Это уже своего рода шаг вперед. Такие инциденты в правовой системе должны быть, это здорово.
Я ни о чем не жалею, и на самом деле это не страшно — быть активной гражданской политической единицей, не бояться высказываться и высказываться художественным образом. Активистов мало, но чем больше таких людей, которые не боятся говорить, там больше у нас есть возможности менять историю и двигаться к «прекрасной России будущего».
